Дальние страны. Аркадий Гайдар.
Все это было очень интересно, особенно потому, что раньше вся глина казалась ребятам одинаковой. В сухую погоду это были просто ссохшиеся комья, а в мокрую - обыкновенная густая и липкая грязь. Теперь же они знали, что глина - это не просто грязь, а сырье, из которого будет добываться алюминий, и охотно помогали геологам разыскивать нужные породы глин, указывали запутанные тропки и притоки Тихой речки.
Вскоре на разъезде отцепили три товарных вагона, и какие-то незнакомые рабочие начали сбрасывать на насыпь ящики, бревна и доски.
В эту ночь взволнованные ребятишки долго не могли уснуть, довольные тем, что разъезд начинает жить новой жизнью, не похожей на прежнюю.
Однако новая жизнь приходить не очень-то торопилась. Выстроили рабочие из досок сарай, свалили туда инструменты, оставили сторожа и, к великому огорчению ребят, все до одного уехали обратно.
Как-то в послеобеденное время Петька сидел возле палатки. Старший геолог Василий Иванович чинил продранный локоть рубахи, а другой - тот, который был похож на красноармейского командира, - измерял что-то по плану циркулем.
Васьки не было. Ваську оставили дома сажать огурцы, и он обещался прийти попозже.
- Вот беда, - сказал высокий, отодвигая план. - Без компаса - как без рук. Ни съемку сделать, ни по карте ориентироваться. Жди теперь, пока другой из города пришлют.
Он закурил папироску и опросил у Петьки:
- И всегда этот Сережка у вас такой жулик?
- Всегда, - ответил Петька.
Он покраснел и, чтобы скрыть это, наклонился над погасшим костром, раздувая засыпанные золой угли.
- Петька!.. - крикнул на него Василий Иванович. - Всю золу на меня сдул. Зачем ты раздуваешь!
- Я думал... может быть, чайник, - неуверенно ответил Петька.
- Такая жарища, а он чайник, - удивился высокий и опять начал про то же: - И зачем ему понадобился этот компас? А главное, отказывается, говорит, не брал. Ты бы сказал ему, Петька, по-товарищески: "Отдай, Сережка. Если сам снести боишься, дай я снесу". Мы и сердиться не будем и жаловаться не будем. Ты скажи ему, Петька.
- Скажу, - ответил Петька, отворачивая лицо от высокого. Но, отвернувшись, он встретился с глазами Верного.
Верный лежал, вытянув лапы, высунув язык и, учащенно дыша, уставился на Петьку, как бы говоря: "И врешь же ты, братец! Ничего ты Сережке не скажешь".
- Да верно ли, что это Сережка компас украл? - спросил Василий Иванович, окончив шить и втыкая иголку в подкладку фуражки. - Может быть, мы его сами куда-нибудь засунули и зря только на мальчишку думаем?
- А вы бы поискали, - быстро предложил Петька. - И вы поищите, и мы с Васькой поищем. И в траве поищем и всюду.
- Чего искать? - удивился высокий. - Я же у вас попросил компас, а вы, Василий Иванович, сами сказали, что захватить его из палатки позабыли. Чего же теперь искать?
- А мне теперь начинает казаться, что я его захватил. Хорошо не помню, а как будто бы захватил, - хитро улыбаясь, сказал Василий Иванович. - Помните, когда мы сидели на сваленном дереве на берегу Синего озера? Огромное такое дерево. Уж не выронил ли я компас там?
Подписаться на RSS