Дальние страны. Аркадий Гайдар.
- А вы думали, это кто? - спросил довольный своей шуткой Васька.
- А мы думали - волк, - ответил Пашка.
- Или думали - медведь, - добавила Машка и, улыбнувшись, протянула ребятам горсть крупных желудей.
- На что они нам? - отказался Васька. - Вы сами играйте. Мы уже большие, и это нам не игра.
- Очень хорошая игра, - ответила Машка. И, очевидно, никак не понимая, почему для Васьки желудь - это не игра, радостно рассмеялась.
- Ну что, у вас бабка ругается? - спросил Васька и с неожиданной жестокостью добавил: - Так вам и надо. Потому что отец у вас жулик.
- Васька, не надо! - вступился Петька. - Ведь они маленькие.
- Ну и что же, что маленькие? - с каким-то необъяснимым злорадством продолжал Васька. - Раз жулик, значит, жулик. Верно ведь, Пашка, у вас отец жулик?
- Васька, не надо! - почти умоляюще попросил Петька.
Немного испуганные резким Васькиным тоном, Пашка и Машка молча переглянулись.
- Жулик, - тихо и покорно согласился Пашка.
- Жулик, - повторила Машка и тепло улыбнулась. - Только он хороший был жулик. Бабка нехорошая, недобрая, а он хороший... А потом... - тут голос ее чуть-чуть задрожал, она вздохнула, большие голубые глаза ее стали влажными и печальными, а маленькие ручонки разжались, и два крупных желудя тихо упали на мягкую траву, - а потом взял он, наш папочка, да куда-то далеко-далеко от нас уехал.
Какой-то вскрик, странный, приглушенный, раздался позади Васьки.
Он обернулся и увидел, что, крепко втиснув голову в сочную душистую траву, вздрагивая угловатыми, худыми плечами, Петька безудержно, беззвучно... плачет.
13
Дальние страны, те, о которых так часто мечтали ребятишки, туже и туже смыкая кольцо, надвигались на безыменный разъезд No 216.
Дальние страны с большими вокзалами, с огромными заводами, с высокими зданиями были теперь где-то уже не очень далеко.
Еще так же, как и прежде, проносился мимо безудержный скорый, но уже останавливались пассажирский сорок второй и почтовый двадцать четвертый.
Еще пусто и голо было на изрытой ямами заводской площадке, но уже копошились на ней сотни рабочих, уже ползала по ней, вгрызаясь в землю и лязгая железной пастью, похожая на прирученное чудовище диковинная машина - экскаватор.
Опять прилетел для фотосъемки аэроплан. Что ни день, то вырастали новые бараки, склады, подсобные мастерские. Приехали кинопередвижка, вагон-баня, вагон-библиотека.
Заговорили рупоры радиоустановок, и, наконец, с винтовками за плечами пришли часовые Красной Армии и молча стали на свои посты.
По пути к Ивану Михайловичу Васька остановился там, где еще совсем недавно стояла их старая будка.
Угадывая ее место только по уцелевшим столбам шлагбаума, он подошел поближе и, глядя на рельсы, подумал о том, что вот эта блестящая рельсина пройдет теперь как раз через тот угол, где стояла их печка, на которой они так часто грелись с рыжим котом Иваном Ивановичем, и что, если бы его кровать поставить на прежнее место, она встала бы как раз на самую крестовину, прямо поперек железнодорожного полотна.
Подписаться на RSS