Бумбараш. Аркадий Гайдар.
- Что же ты стоишь? Иди! - сказал он и вдруг грубовато добавил: - Иди за мной в кабинет.
Иртыш вошел и сел на краешек ободранного мягкого стула. Комиссар прочел донесение.
- Хорошо, - сказал он. - Спасибо! Что по дороге видел?
- Трех казаков видал у Донцова лога. Два - на серых, один - на вороном. Возле Булатовки два телеграфных столба спилены... Да, забыл: из Катремушек шпион убежал. По нем из винтовок - трах-ба-бах, а он, как волк, закрутился, да в лес, да ходу... Дали бы и мне, товарищ комиссар, винтовку, я бы с вами!
- Нет у нас лишних винтовок, мальчик. Самим нехватка. Дело наше серьезное.
- Ну, в отряд запишите. Я пока так... А там как-нибудь раздобуду.
- Так нельзя! Хочешь, я тебя при комиссариате рассыльным оставлю? Ты, я вижу, парень проворный.
- Нет! - отказался Иртыш. - Пустое это дело.
- Ну, не хочешь - как хочешь. Ты где учился?
- В ремесленном учился на столяра. Никчемная это затея - комоды делать, разные там барыням этажерки... - Иртыш помолчал. - Я рисовать умею. Хотите, я с вас портрет нарисую, вам хорошую вывеску нарисую? А то у вас какая-то мутная, корявая, и слово "комиссар" через одно "с" написано. Я знаю - это вам маляр Васька Сорокин рисовал. Он только старое писать и умеет: "Трактир", "Лабаз", "Пивная с подачей", "Чайная". А новых-то слов он совсем и не знает. Я вам хорошую напишу! И звезду нарисую. Как огонь будет!
- Хорошо, - согласился комиссар. - Попробуй... У тебя отец есть?
- Отца нет, от вина помер. А мать - прачка, раньше на купцов стирала, теперь у вас, при комиссариате. Ваши галифе недавно гладила. Смотрю я, а у вас на подтяжках ни одной пуговицы. Я от своих штанов отпороть велел ей, она и пришила. Мне вас жалко было...
- Постой... почему же это жалко? - смутился и покраснел комиссар. - Ты, парень, что-то не то городишь.
- Так. Когда при Керенском вам драгуны зубы вышибли, другие орут, воют, а вы стоите да только губы языком лижете. Я из-за забора в драгун камнем свистнул да ходу.
- Хорошо, мальчик, иди! Зубы я себе новые вставил. Иным было и хуже. Сделаешь вывеску - мне самому покажешь. Тебя как зовут? Иртыш?
- Иртыш!
- Ну, до свиданья, Иртыш! Бей, не робей, наше дело верное!
- Я и так не робею, - ответил Иртыш. - Кто робеет, тот лезет за печку, а я винтовку спрашиваю.
x x x
Иртыш побежал домой в Воробьеву слободку. С высокого берега Синявки пыльные ухабистые улички круто падали к реке и разбегались кривыми тупиками и проулками.
Все здесь было шиворот-навыворот. Убогая колокольня Спасской церкви торчала внизу почти у самого камыша, и казалось, что из сарая бочара Федотова, что стоял рядом на горке, можно было по колокольне бить палкой.
С крыши домика, где жил Иртыш, легко было пробраться к крыльцу козьей барабанщицы, старухи Говорухи, и оттуда частенько летела на головы всякая шелуха и дрянь.
Но зато когда Иртыш растоплял самовар еловыми шишками, дым черным столбом валил кверху. Говорухины козы метались по двору, поднимая жалобный вой. Высовывалась Говоруха и разгоняла дым тряпкой, плевалась и ругала Иртыша злодеем и мучителем.
Подписаться на RSS