Бумбараш. Аркадий Гайдар.
А надо сказать, что крепко-накрепко было игуменом наказано, что если брат Симон не в себе - не допускать в храм спервоначалу увещеванием, а ежели не поможет, то гнать прямо под зад коленкой.
И как он смело через дверь прошел - уму непостижимо. А от крылоса гнать его уже неудобно. Шум будет. Стою я и думаю: "Ну, господи, только бы еще не облевал!"
А служба идет своим чередом. Только возгласили ирмос: "Ты же, Христос, господь, ты же и сила моя", как наверху треснет, как крякнет! Стекла, как дождь, на голову посыпались. А у нас снаружи на лесах каменщики работали. Возьми леса да и рухни! Одно бревно, что под купол подводили, как грохнуло через окно и повисло ни туда ни сюда. Висит, качается... Как раз над правым приделом. А сорвется [а под ним икона] - все сокрушит вдрызг. Мы, братья, конечно, кто куда, в стороны. Смалодушествовали...
Вдруг видим, брат Симон - к алтарю, да по царским вратам, с навеса на карниз, да от того места, где нынче расписан сожской великомученицы Дарьи лик, - и пошел, и пошел...
Карниз узкий - только разве кошке пробраться, а он лицом к стене оборотился, руки расставил - в движениях легкость такая, как бы воспарение. Сам поет: "Тебя, бога, славим". И пошел, и пошел... Господи! Смотрим - чудо в яви: добрался он до окна, чуть бревно подтолкнул, оно и вывалилось наружу. Постоял он, обернулся, видим - качается. Вдруг как взревет он не своим голосом да как брякнется оттуда о пол! Тут он и богу душу отдал. Так потом сколько верующих на леса к тому карнизу лазили! Один купец попытался. "Дай, говорит, я ступлю". Ступил раз-два да на попятную... "Нет, говорит, бог меня за плечи не держит... Аз есмь человек, но не обезьяна, а в цирке я не обучался". Дал на свечи красненькую и пошел восвояси.
Рыжебородый опять покачал головой и усмехнулся.
- Чего же ты ухмыляешься? - сердито спросил черный.
- Да так... сияние... воспарение... Вот, думаю, заставил бы Долгунец всех нас подряд с колокольни прыгать - поглядел бы я тогда, какое оно бывает, воспарение... Господи, помилуй! Кто там?
Тут оба монаха враз обернулись, потому что из-за кустов выполз лохматый, рваный, похожий на черта Бумбараш.
- Мир вам, - подвигаясь к костру, поздоровался Бумбараш. [Слышал я нечаянно ваш рассказ. У нас на деревне в старину с цыганом тоже вроде этого случилось.]
- И тебе тоже, - ответил рыжебородый. - Говори, чего надо? Если ничего, то проваливай дальше.
- Земля широка, - подхватил другой. - Места много... а мы тебя к себе не звали.
На коленях у рыжебородого лежал тяжелый посох, а рука черного очутилась возле горящей с одного конца головешки.
- Мне ничего не надо, - злобно ответил Бумбараш. - Глядим мы с товарищами - горит огонь. Говорят мне товарищи: "Пойди узнай, что там за люди и что им здесь на нашей земле надо".
Монахи в замешательстве переглянулись.
- Садись, - поспешно освобождая место у костра, предложил чернобородый. - А кто же твои товарищи и на чью землю мы попали?
Подписаться на RSS